- У вас есть Чак на русском?
- Чак Паланик?
- Рижский поэт Чак...
...Рижский поэт Чак родился в октябре. Вчера была очередная годовщина со дня его рождения - и просто невозможно было не вспомнить о человеке, воспевшем Ригу - с её тротуарами, уличными фонарями, водосточными трубами, извозчиками, афишами и киосками, подвалами и подворотнями, дребезжащими трамваями, запахами влажного кирпича, сельди, моря... мирными двориками... липами, каштанами и сиренью...
Небольшая прогулка по городу и полчаса в мемориальной квартире поэта.
А ещё стихи Чака и романс на его стихи
"Чаковское" настроение
Часть первая. Музыка водосточных труб
...Здесь, распахнув окно,
могу я
за неименьем звёзд глядеть на фонари
и до утра мечтать
о человеке,
построившем всё это
необходимое, как воздух, мне,
как ветер - парусам,
как пароходу - винт и штурман.
О водосточная труба,
ты -
первый музыкальный инструмент моего детства.
Жестяная серая макаронина
в пять этажей длиной,
у тебя под болтливым ртом
вырастает в мороз
ледяная сверкающая борода -
даровое мороженое для мальчишек.
Ты - зимовье сороконожек и мух,
длинный туннель для дождя
по дороге к сточному желобу,
где мокнут окурки с огрызками яблок.
Почему ты вдоль дома,
слабая, хрупкая,
тянешься ввысь,
как моя тоска?
Почему ты такая
худая, тонкая,
как цветы у меня на столе,
как красавица с модной открытки?
Видно, это уж свойственно всем,
кто стремится ввысь
от уличной суматохи и шума,
от разжиревшего бытия.
(Перевод с латышского Владимира Невского)
Я в центре города живу,
на камне,
мой сад - горшок с цветком
и в пыльной вазе прошлогодний вереск.
Здесь речку заменяет водосточный желоб,
а лужи - здешние озёра <...>
А ночью
вместо соловёв
скрежещут вывески,
орут коты на крышах.
И всё равно,
как близость милой,
мне дорог этот центр,
изломанные улички и тупики...
ул. Чака, носящая имя поэта
улица Лачплеша, дом 48
последний адрес поэта
здесь, на втором этаже, в кв №14 находится мемориальный музей-квартира А. Чака
Часть вторая. Барышня с собачкой
На улице старого города, узкой,
как щёлка почтового ящика,
куда только отзвук движенья и шума доходит,
где пахнет железом и дёгтем, и яблоками из подвалов,
мне встретилась барышня
быстрая, гибкая, как язык,
как снующий по струнам смычок.
Была она в лаковых лодочках с красной полоской,
зелёный каблук.
И шляпа - огромный пылающий уголь - бросала красную тень на лицо
овальное, как миндалина,
были кровавыми
губы.
Спешила она,
как вода по наклонному стоку,
как сельтерская из бутылки,
и дёргала за поводок собачонку
размером с кулак кузнеца,
на ножках,
трясущихся, как желе.
Спешила она,
шажки её сыпались,
как яблоки из опрокинутой в спешке корзины:
гроза надвигалась,
над красными крышами
нависла, как дым, сквозь который
порой прорывается пламя.
Часть третья. В окна плачет туман
Miglā asaro logs. Ko tur liegties, nav vērts:
Tikai tevi es mīlējis esmu.
Kādā dīvainā sulā savas lūpas tu mērc,
Ka tās kvēl ar tik sarkanu dvesmu?
В окна плачет туман. Что скрывать от себя -
Ты одна, ты одна мной любима...
...То не кровь ли моя на губах у тебя
Алой дрожью горит нестерпимо?